Кроме того, можно выделить две основные линии проявления доминирования этнической идентичности, и основанных на ней солидарностей и лояльностей в общественной жизни ЮКО.

1) Первая из них связана с восприятием Казахстана в массовом сознании прежде всего как "земли казахов и для казахов". Источником такого восприятия является как идеологические мероприятия властей так и склонность привычных установок населения трактовать весь мир в терминах "этносов-государств": соответственно Казахстан в таком контексте выглядит как государственное воплощение казахского "этноса". На уровне идеологии это выглядит следующим образом. Все мероприятия, адресованные народу Казахстана в целом апеллируют к казахским культурным символам и событиям истории с точки зрения истории казахского народа . Если же нужно показать многоэтничный характер государства, то тогда задействуются и фольклорные версии культурного своеобразия других народов, проживающих в ЮКО и именуемых в официальной прессе диаспорами, против чего протестует, например, узбекское население.
Особенно ярко этот проявляется во время государственных праздников. Если 1 января и другие общесоветские даты равно радушно отмечаются всеми народами, так же как и Наурыз, который имеет общеазиатские корни, то например День независимости, отмечаемый 16 декабря в память о трагических событиях в 1986 года в Алма-Ате не имеет общегражданской коннотации. По негласной договоренности, неказахи в этот день избегают давать свои оценки этим событиям, отличные от официальных, а казахи, стараются не поздравлять неказахов с этим праздником вопреки традиции, чтобы не вызывать возможных дискуссий.
Признаки водораздела в обществе по критерию коренной -некоренной можно увидеть так же и в разной интерпретации общих праздников в казахском и русском языке. Например, к 1 Мая 2002 года на здании Центрального почтамта г. Чимкента были вывешены два плаката. Плакат на казахском языке поздравлял горожан с Днем солидарности народов Казахстана ( халыктар в оригинале - И.С.). Тогда как на русском языке этот день именовался Днем солидарности Народа Казахстана, что соответствует активно развиваемому в последние годы идеологическому концепту "народ Казахстана". Как видим, разные категории жителей ЮКО оказываются в рамках разного видения этого "народа Казахстана". На русском языке с самых высоких трибун часто звучат слова о надэтничном характере "народа Казахстана", что соответствует ожиданиям русскоязычного населения и международным традициям восприятия современной гражданской природы государств. На казахском же языке по прежнему актуальным остается "этническое" видение почти всех явлений окружающего мира. В русле такого понимания вполне обыденными являются случаи "двойного стандарта" в оценке соблюдения некоторых правовых норм.
Чаще всего это касается соблюдения норм закона о языках. Каждый случай использования только русского языка для вывесок различного рода организаций или учреждений вызывает бурю негодования властей. Это же касается случаев, когда в районах компактного населения узбеков появляются вывески на государственных параллельно на казахском и узбекском языках. В этом случае местные комиссии по соблюдению закона о языках требуют, чтобы были размещены вывески только на казахском и русском языках. Можно было бы только порадоваться такой щепетильности властей, если бы не сплошь и рядом встречающиеся случаи, в том числе и на государственных учреждениях, использования на вывесках только казахского языка. С точки зрения закона - это такое же нарушение установленных норм, но никогда подобные случаи не привлекают внимание властей. Это происходит от того, что и массовое и бюрократическое сознание знает: закон лишь формальность и средство доминирования в общественной сфере казахского языка и его носителей.
Весьма своеобразно проявляется это отождествление "казахского" и "государственного" в такой специфической сфере как протестные настроения. Даже выражение своего недовольства существующим положением зависит от этнической принадлежности протестующих. В ЮКО на протяжении последних двух-трех лет стало формироваться такое явление, которое можно условно назвать государственно-этническим иждивенчеством. Особенно ярко оно проявилось вокруг ситуации с бастующими женщинами одного из сельских районов ЮКО в 2000-2002 гг.
Доведенные до отчаяния своим положением женщины из сельских районов идут на обострение отношений с администрацией без достаточных на это оснований ( имеются в виду формальные правильно оформленные документы). Полагая, что они имеют право на получение льгот от государства. Насколько можно понять из рассказов тех, кто непосредственно общался с ними, среди аргументов демонстранток часты апелляции к тому, что это "наша" власть и она должна о нас заботиться. Очевидно, это своеобразный отголосок распространившегося в народе убеждения , что титульная этничность дает право на получение этнических дивидентов, так как апелляция именно к этничности была главной в ходе легитимизации новых властей в период ранней суверенизации. Сегодня, когда кредит доверия к власти, похоже исчерпывается, жители призывают власть платить по счетам. Трудно представить себе сегодня ситуацию, когда подобные аргументы выдвигали представителя "нетитульных". Тогда как несколько лет назад именно русскоговорящие пенсионеры считали себя вправе требовать от государства, все, что им полагается за многие годы самоотверженной работы во благо страны. Теперь ситуация поменялась.
Этим выводам есть и подтверждение в виде фактов отказа многодетных казахских семей, недавно приехавших в город платить по коммунальным счетам. Среди аргументов своего решения они называют то обстоятельство, что они имеют право на определенные льготу в силу своего этнического происхождения. Все эти объяснения обычно бывают умозрительного характера и не подкрепляются какими-либо документами. На вопрос, проверяющих, кто же должен платить, часто следует ответ "Пусть русские платят!". В данном случае очевидно имеется в виду то обстоятельство, что русские как правило более адаптированы в городских условиях. Впрочем, один из таких "отказников" после отсылки контроллеров к русским плательщикам призадумался и сказал " А русские то где деньги возьмут?" Но вопрос остался без ответа.
2. Вторая тенденция в сфере доминирования локальных и групповых идентичностей связана с процессами на внутриэтническом уровне. Имеются в виду публичные мероприятия, освящаемые своим присутствием крупными областными руководителями, которые посвящены не общегосударственным явлениям или деятелям, а родовым или региональным. К таким событиям относятся многочисленные торжественные открытия мавзолеев в честь того или иного предка конкретного рода, организация многолюдных поминальных обедов ("асов") в честь события, важных внутри локальной группы, увековечивание в названиях поселков имен родовых авторитетов. Присутствие на этих обрядах официальных лиц придает этим событиям и основанной на ней локальной идеологии дополнительную легитимность в массовом сознании и усиливает в обществе роль не общегражданских, но локальных символов и мотиваций. О том, что эти локальные формы самосознания могут быть действенными говорят факты соперничества между отдельными группами за наименование многих улиц в городе фамилиями "своих" уважаемых людей. Протест по этому поводу даже выражали домкомы, уставшие от постоянных смен табличек на домах. В итоге, переименования были запрещены.
Кроме того, есть неофициальные сообщения по поводу острой борьбы развернувшейся в период подготовки Второго Всемирного Курултая казахов в Туркестане в октябре 2002 года. Тогда предметом спора было место председателя Всемирного курултая, на которое претендовали несколько влиятельных групп. Как видим символический капитал, приобретаемый в ходе укрепления локальной солидарности на родовой или региональной основе, превращается в действенный ресурс в ходе межгрупповых столкновений. Все это снижает эффективность общегосударственных и общегражданских солидарностей и ослабляет внутреннюю консолидацию в обществе.
Подводя итоги, можно отметить, что все ранее отмеченные тенденции нашли свое подтверждение в ходе последних двух лет на Юге Казахстана или даже усугубились в свете новых вызовов извне. Констатируя в общем виде укрепление этнической и локальной идентичностей в противовес общегражданской и надэтнической, казалось бы, можно было бы прогнозировать развития на этой основе новых очагов открытого противостояния различных этнических и т.д. групп. Однако мы не наблюдаем такого в больших масштабах. Налицо только ожесточение локальных кратковременных вспышек активности ( приграничные противостояния, оживление ХТИ). В чем же дело?
На наш взгляд, причина сохранения стабильности в регионе, несмотря на наличие усиливающихся тенденций внутреннего отчуждения в обществе, в том, что все эти отмеченные отрицательные тенденции и зарождаются и охватывают сравнительно локальные сферы общественной жизни. Те, которые связаны с распределительной и контролирующими функциями государства и с представлениями о роли государства в обществе, которые распространены среди части населения. Той части, представители которой уверены, что благосостояние и престиж в обществе зависит от степени близости к государству как главному распределителю ресурсов и от включенности в некую группу, способную поддержать человека в трудную минуту в обмен на его лояльность.
Но подобные представления оказываются действенными лишь в уже отмеченном контексте и слабо влияют на задачи и проблемы повседневной жизни людей, далеких от борьбы за распределение ресурсов. К тому же, проводимые в стране реформы порождают условия для реализации собственных амбиций и интересов путем использования личных способностей и ресурсов не связанных с государством. И хотя на первом этапе отечественный бизнес находится по преимуществу в руках людей, владеющих административным ресурсом, но, тем не менее, все больше и больше людей получают возможность встать на альтернативный путь достижения своих целей с опорой на свои личные возможности и легальные партнерские отношения. На этой основе складываются отношения сотрудничества и базируется общегражданская надэтническая идентичность, носители которой более рациональны и устойчивы к воздействию разного рода коллективистских мифов. Другое дело, что в обществе есть силы, которые объективно заинтересованы, чтобы как можно дольше сохранялись непрозрачная атмосфера вокруг распределения государственных ресурсов и неформальные альянсы людей, объединенных не общегосударственными, а локальными интересами. Поэтому до сих сохраняется и активно поддерживаются разнообразные формы групповой идентичности, позволяющие идеологам этих групп избежать контроля со стороны общества, пряча свои устремления за апелляциями к славному прошлому и первенству узких родовых или групповых ценностей. Этим, на наш взгляд, объясняется сохраняющееся в определенных ситуациях значение родовых или клановых идеологий, а не непреодолимым господством "традиционных" форм социальной жизни в казахстанском обществе.
Таким образом, в настоящее время мы являемся свидетелями сложного переплетения и борьбы двух тенденций в общественном развитии: становления рыночных отношений и основанных на них форм сознания и сохранения авторитано-патерналистских отношений и соответствующего коммуналистского мировоззрения. Эти тенденции проявляются в разных сферах жизни общества и влияют как на уровень консолидации общества так и на воплощение на микроуровне глобальных макроэкономических преобразований.
[/size]

[size=10]